Интересный вопрос появился бегущей строкой на прямой линии с Президентом 14 апреля 2016 года. Жаль, что у Президента не было возможности на него ответить. Попробуем дать нашу версию.
Согласно данным судебной статистики, свыше 60% решений ФАС по статье 11 (картели и другие антиконкурентные соглашения) 135-ФЗ отменяются арбитражными судами. По сути, это означает, что до 2/3 антикартельной деятельности ФАС носит незаконный характер. Так, только в период (8-16.02.2016) Верховный суд РФ признал незаконными дела ФАС в отношении ЗАО «Аргус-Спектр», пангасиуса и норвежской рыбы.
Согласно нашим исследованиям, (к аналогичным выводам пришли эксперты РАНХиГС и «Деловая Россия»), свыше 60% дел ФАС по указанной статье возбуждены против субъектов малого и среднего предпринимательства (МСП). По сути, это означает, что до 2/3 антикартельной деятельности ФАС препятствует, а не содействует развитию конкуренции, поскольку от преследования МСП явным или косвенным образом выигрывает крупный бизнес. Экспертами неоднократно отмечалось, что в решениях ФАС по картельным делам почти полностью отсутствуют экономические доказательства существования картеля, отсутствуют стандарты доказывания этих дел.
Согласно данным Счетной палаты, собираемость штрафов по указанной деятельности ФАС составляет 16%. По сути, это означает не только крайне низкую эффективность антикартельной деятельности, ведущую к потерям бюджета, но колоссальную коррупциогенность и отсутствие должного контроля со стороны руководства ФАС за надлежащей выплатой штрафов нарушителями антимонопольного законодательства. Например, согласно данным ФАС за период с 01.07.2013 по 30.06.2014 размер наложенных штрафов по картелям на строительном рынке составил 87 млн. руб. (начисленных – существенно меньше), что эквивалентно стоимости одной квартиры в Москве. Экспертами целого ряда отраслей открыто заявлялось, что знаковые дела ФАС носят «заказной« характер.
Примечательно, что в действующей редакции статьи 4 135-ФЗ «Основные понятия, используемые в настоящем федеральном законе» отсутствует определение картеля[1], что ставит под сомнение законность антикартельной деятельности вообще. При том, что Россия остается практически единственной страной континентального права, в которой существует уголовная ответственность за картели, помимо административной. В ходе дискуссий вокруг т.н. «четвертого антимонопольного пакета» (Федеральный закон от 05.10.2015 N 275-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О защите конкуренции» и отдельные законодательные акты Российской Федерации», вступил в силу 06.01.2016) предпринимательские объединения, Министерство экономического развития Российской Федерации, Экспертный совет при Правительстве РФ, и другие представители научного сообщества, вносили предложения о введении четкого и недвусмысленного понятия «картель», а также выведения из под антимонопольного контроля соглашений субъектов МСП. Но такое предложение принято не было. Отсутствие законодательного определения понятия «картель», стандартов доказывания картельных дел приводит к правовому нигилизму сотрудников Управления по борьбе с картелями. Преследуются соглашения, которые по своей экономической сути картелями не являются. Это препятствует развитию горизонтальных связей отечественного бизнеса, созданию кооперационных цепочек, диверсификации нашей экономики и повышения роли секторов с высокой добавленной стоимостью. В то же время, реальные нарушители, поделившие рынок, уходят от ответственности. По оценкам МГУ им. М.В. Ломоносова, ежегодные потери российской экономики от этих двух факторов составляют 2,5% ВВП.
Что же касается в доле ли ФАС, точнее его руководство, поскольку подавляющее большинство рядовых сотрудников честно и добросовестно исполняет свой долг, не берут взяток, да и не имеют такой возможности, то можно отметить следующее. ФАС занимает 1-ое место по коррупции по данным газеты «КоммерсантЪ» опубликованным в журнале «Секрет Фирмы«, только за прошлый год было заведено несколько уголовных дел в отношении руководителей территориальных подразделений ФАС.
Известные американские экономисты Эдвард Л. Глейзер и Андрей Шляйфер еще в 1995 году заметили:
«В 1992 году под давлением со стороны западных спонсоров, Правительством Российской Федерации создан антимонопольный орган для разрешения проблемы концентрации в различных отраслях экономики по решению проблем промышленной консолидации. Однако сразу стало очевидно, что новый орган не мог противостоять политической власти крупных предприятий, и он даже не пытался регулировать их деятельность. Вместо этого, антимонопольный орган приступил к составлению списков малых фирм, таких как пекарни, обосновывая это тем, что такие фирмы обладают некой «локальной монопольной властью», и могут ей злоупотреблять. Малые предприниматели должны были постоянно получать согласования органа, и часто давать взятки просто для того, чтобы выйти из реестра монополистов. Антимонопольный орган не сделал ничего для решения реальных проблем развития рынков, создав лишь административные барьеры для небольших фирм, и выгодные возможности для своих сотрудников».
Однако это были все-таки эксцессы, и преследование со стороны антимонопольного органа большими проблемами не грозило. Все изменилось с приходом к руководству ФАС в 2004 г. Игоря Артемьева, который энергично начал наращивать административные и карательные «мускулы» ФАС. Поначалу казалось, что они будут использоваться против крупных монополистов. Однако впоследствии (примерно с 2010 года) стало очевидно, что весь новый арсенал бьет в первую очередь по МСП. Крупным компаниям тоже доставалось, но многие из них научились договариваться с руководством ФАС.
ФАС, как орган государственной власти, призванный защищать потребителей и малый бизнес от крупных участников рынка, по некоторым оценкам до 80% своих усилий направляет против МСП и некоммерческих организаций. Число дел, возбуждаемых ежегодно ФАС, выросло в 8 раз за последние 7 лет, и составляет около 60 тыс. в 2014 г., из них – 10 тыс. – по закону «О защите конкуренции» (135-ФЗ). Это больше, чем в остальных странах мира, вместе взятых. Также ФАС обладает самыми широкими из всех антимонопольных органов мира полномочиями. Вал дел не улучшает, а ухудшает состояние конкуренции. Более того, в России существует практика антимонопольного преследования МСП. Даже по самым боевым статьям (картель и злоупотребление доминирующим положением) доля дел МСП в 2013-14гг. составила 64% и 36% соответственно. Называть малый бизнес монополистом и наказывать его возможно только в России. В США самым маленьким из фигурантов антимонопольных дел за последние годы является компания Transitional Optical, оборот которой в 2012 г. составил около 800 млн. долл. США (около 45 млрд. руб.). В России же почти ежедневно возбуждаются дела против компаний с оборотом менее 1 млн. руб. и индивидуальных предпринимателей.
[1] Слово «картель» появляется только в ст. 11 135-ФЗ, т.е. по сути картель определяется через его признаки.
