В ходе анализа цен на продукты питания, приобретаемые в ходе госзакупок, выяснилось, что цены на них могут отличаться в десятки раз. Почему так происходит, разбираются эксперты T94.
Аналитики торговой платформы «Агро24» пришли к выводу, что цены на продукты питания, приобретаемые в ходе госзакупок, могут отличаться в несколько раз, сообщает РБК.
В ходе исследования было изучено 165 тыс. тендеров в разных отраслях и регионах России, объявленных с января по сентябрь 2018 года. Аналитики получили данные о ценах, по которым закупались 30 социально значимых видов продуктов, а затем отобрали из них 18 самых популярных: гречневая крупа, капуста, картофель, репчатый лук, макароны, растительное масло, молоко, морковь, пшеничная мука и пр. Затем они исключили случайные данные о небольших закупках, некорректные цены и заведомо недостоверную информацию.
В результате выяснилось, что в сентябре, когда начинается активная закупка продуктов питания детскими садами, школами, вузами и другими образовательными учреждениями, цена одних и тех же продуктов в разных регионах отличалась в десятки раз. Например, в Мордовии огурцы закупались по 13 руб. за 1 кг, а в Ямало-Ненецком автономном округе по 339,77 руб. за 1 кг. Помидоры в Москве стоили 322 руб. за 1 кг, а в Ставропольском крае 18,24 руб. за кг. Капуста в Оренбургской области поставлялась по 4,16 руб. за 1 кг, а в Новгородской области – по 571,73 руб. Десяток куриных яиц в Калужской области обходился в 22,7 руб., а на Байконуре – 429 руб.
В ходе анализа данных за все 9 месяцев аналитики «Агро24» отметили, что стоимость продуктов зависит от местоположения региона. Например, в Ненецком и Чукотском автономных округах она существенно выше, что можно объяснить сложной логистикой. Однако это не объясняет того, что, например, 1 кг сыра в Орловской области стоит 227,2 руб., в Петербурге – 433,6 руб., в Ненецком автономном округе – 473,7 руб., в Москве – 485,15 руб., а в Чечне – 518,8 руб.
Еще интереснее ситуация с пищевой солью, которая в розничных магазинах Москвы стоит около 10 руб. При этом при госзакупках в Астрахани за нее платили в среднем 5 руб., в Ростовской области – 10,3 руб., в Крыму – 15,5 руб., в Амурской области – 21 руб., в Рязанской области – 31 руб., на Чукотке – 67,6 руб.
Максимальная стоимость 1 л молока была зафиксирована во Владимирской области – она составила 489,07 руб.
Т94 обратился к экспертам с просьбой пояснить, чем может быть вызвана такая ситуация. По мнению Михаила Константинова, генерального директора ЭТП ГПБ, на цену закупки очень сильно влияет качество продукта. «Объективного критерия оценки качества продуктов питания не существует, – говорит он. – Так что речь скорее не о сговоре, а о том, насколько натуральные молоко, масло и прочие товары приобретались».
Георгий Сухадольский, руководитель Аналитического центра «Интерфакс-ProЗакупки», считает, чтобы делать окончательные выводы, надо понять, каков был уровень конкуренции на тех торгах, по итогам которых приобреталась соответствующая продукция. В целом же, наиболее типичным обоснованием того, что цены при госзакупках превышают розничные, считается потребность в дополнительных накладных (транзакционных) расходах – на анализ закупочной документации, оплату штатным или внештатных специалистам для подготовки юридически корректной заявки и т.д. «В отдельных нишах на подобные расходы могут оказаться готовыми только ограниченное число поставщиков, которые, понимая в такой ситуации свое фактически монопольное положение, могут и повышать цены относительно обычных розничных, – говорит он. – Поэтому с одной стороны, надо упрощать процедуры закупок типовой, массовой продукции. А с другой – не исключаю и огрехов в исследовании, насколько корректно были учтены условия поставок, сроки и порядок оплаты, различной фасовки и т.д.».
Ольга Громкова, коммерческий директор площадки «РТС-тендер» также считает, что на формирование цен влияет уровень конкуренции. Ведь в условиях рыночной экономики модель ценообразования всегда многокомпонентная и включает постоянные и переменные затраты, поэтому отличие цен производителей вполне естественно. «В истории нашей страны было время государственного регулирования цен, мы все знаем, к чему в итоге это привело – дефициту и стагнации, – говорит она. – Поэтому ожидать одинаковых цен в современных условиях довольно наивно».
Дмитрий Казанцев, руководитель департамента нормативно-правового регулирования B2B-Center, считает приведенные в исследовании цифры правдоподобными, однако не видит в них ничего удивительного. По его мнению, стоимость продуктов питания определяется и важным в масштабах России фактором логистики, и спросом. «И уж совсем странно удивляться тому, что цена товара, приобретаемого по итогам даже самой честной и эффективной госзакупки, в большинстве случаев выше рыночной, – продолжает он. – Ведь розничный продавец, в отличие от поставщика по госконтракту, должен оплачивать аренду своей торговой точки, но при этом свободен от расходов на подготовку заявки, на обеспечение заявки, на плату за победу, на обеспечение контракта и от возможных дополнительных расходов на стадии приемки. В этих условиях снижение цены товара ниже рыночной невозможно без снижения качества».
Методы борьбы с этими ограничениями очевидны, и заключаются они в снижении организационных и регуляторных издержек. По мнению эксперта, в условиях XXI века перспективным представляется автоматизация и упрощение конкурентного выбора победителя на базе инструментов каталогизации. «К сожалению, технологическая и финансовая модель запущенного недавно агрегатора «Березка» пока что не позволяет надеяться на создание подобного инструментария на его основе, однако можно надеяться на то, что каталоги ведущих электронных площадок будут развиваться именно в этом направлении», – говорит Дмитрий Казанцев.
Алексей Ульянов, директор Института повышения конкурентоспособности, уверен, что превышение цен по госконтрактам над рыночными ценами на одни и те же товары сложилось вследствие аукционного крена и примата процедурного контроля в ущерб финансовому. «Аукцион – это эффективный способ продажи, но крайне неэффективный способ закупки, поэтому в госзакупках развитых стран он не используется, а в ЕС даже запрещается, в то время как в РФ на него приходится 60% госзакупок», – напоминает он. С аукционным креном связан и процедурный контроль – ФАС и Минфин совершенно ошибочно главным критерием «конкурентности» закупок сделали число участников закупки и процент снижения цены контракта от начальной (максимальной) цены. «Но даже студенты из курса микроэкономики знают, что добиться роста предложения товаров (числа производителей) можно только путем завышения цены, – отмечает Алексей Ульянов. – Это и происходит в госзакупках, не говоря уже о том, что формально увеличить число участников тендеров можно путем выставления аффилированных структур или даже аукционных роботов. НМЦК же берется, как правило, с потолка. Зачастую сам производитель предлагает цену, поэтому ему не составляет труда продемонстрировать снижение на несколько или даже десятки процентов от кратно завышенной НМЦК. То, что заказчик публикует НМЦК выглядит, конечно, абсурдно, он должен скрывать свою резервную цену и путем переговоров добиваться от производителя снижения цены. Но такой способ закупки – конкурентные переговоры – по 44-ФЗ запрещен».
Таким образом, по мнению Алексея Ульянова, завышение цен на продукты питания при госзакупках – это проблема, вызванная тем, что система торгов слишком громоздкая, а контроль за ней осуществляется с точки зрения не эффективности, а соблюдения процедуры.
Источник: TORG94.
