Виталий Млечин: Госкомпании должны будут запланировать поэтапный переход на российское программное обеспечение. Срок – до 2022 года. Соответствующую директиву подписал первый вице-премьер, министр финансов Антон Силуанов. Тут мы сразу должны напомнить, что в конце 2015 года глава Правительства Дмитрий Медведев подписал постановление, запретившее госкомпаниям приобретать зарубежный софт при наличии российских аналогов.
Ольга Арсланова: Давайте посмотрим, а хватит ли его у нас. Сейчас доля российского софта на рынке офисного и системного программного обеспечения составляет примерно 5%; системы управления базами данных – 20%; доля отечественного ПО для бухгалтерии превышает 50%; а доля российских антивирусов составляет около 80%.
Давайте обсуждать эту инициативу прямо сейчас с нашим гостем – директором Института повышения конкурентоспособности, кандидатом экономических наук Алексеем Ульяновым. Здравствуйте, Алексей
Виталий Млечин: Здравствуйте, Алексей Сергеевич. Давайте, наверное, определимся сначала: это реальная задача – до 2022 года полностью перейти?
Ольга Арсланова: У нас осталось только три года, по сути.
Виталий Млечин: Да, всего-навсего три года. Этого достаточно для того, чтобы перейти, безболезненно перейти? Понятно, что можно просто выкинуть все старые компьютеры, закупить новые – это достаточно быстро. Но безболезненно перейти все-таки?
Ольга Арсланова: Да даже не надо их выбрасывать. Стереть и установить.
Алексей Ульянов: Вы знаете, у меня вызывают сомнения действительно эти планы. Хорошо, когда мы поддерживаем спрос, вообще думаем о развитии отечественных IT-технологий. Это действительно важно и злободневно, хватит нам экспортировать одну нефть и газ. Но мы занимаемся с точки зрения спроса, не думая о предложении. То есть мы при этом видим, что не созданы и не создаются благоприятные условия для развития IT, просто для комфортного существования здесь малого и среднего инновационного бизнеса.
У меня очень много знакомых, которые либо подумают, либо уже в состоянии, так сказать, переезда в Силиконовую долину в связи с разными причинами – и административное, и налоговое бремя, и невозможность получить реальную поддержку, несмотря на количество огромного числа уже институтов развития. Мы уже их очень много наплодили, но мероприятия, прошедшие в рамках, допустим, нацпроекта по поддержки экспорта, показывают, что помощи реальной на самом деле, увы, не хватает либо ее просто даже не оказывают, а ограничиваются простыми словами. А в США, в Силиконовой долине, созданы все условия, помимо того, что кредиты дешевые и спрос громадный, никаких проблем не возникает.
Ольга Арсланова: С другой стороны, а зачем нам такой бизнес? Можно же создать госкомпанию, госкорпорацию по развитию отечественного программного обеспечения. И на это наверняка найдутся деньги.
Алексей Ульянов: Ну, на мой взгляд, конечно, это будет самый уже абсурдный и тупиковый путь. Мы в конечном итоге получим «пустышку» – что, кстати, тоже бывало. Это уже вторая тема – коррупционная. Насколько действительно здесь мы можем не попасться просто на том, что миллиарды будут списаны на «пустышки»? Мы прекрасно знаем, что на самом деле сайты…
Есть такой сайт «ГИС ЖКХ», вы можете его найти, на него посмотреть. На него списаны миллиарды бюджетных рублей. И человек, который этим занимался, получил повышение и стал заместителем руководителя Федеральной антимонопольной службы, а это был замминистра связи, который собственно этой темой и занимался. То есть вся вот эта айтишная вещь – она достаточно сложная. Бывает, что какие-то уникальные продукты, и под эту уникальность можно вполне списать миллиарды бюджетных рублей.
Виталий Млечин: Ну, красивый сайт, надо сказать. Вот тут триколор российский, двуглавый орел, и версия для слабовидящих даже присутствует. Красивый вполне сайт.
Ольга Арсланова: А функционал какой?
Виталий Млечин: Справки по системе можно получить. Вот обучающие материалы, учебники, видео ГИС ЖКХ. То есть тут много всего.
Ольга Арсланова: Скажите, пожалуйста…
Алексей Ульянов: Ну, много всего. Но в любом случае, конечно, вряд ли это тянет на миллиарды.
Ольга Арсланова: Сейчас, если даже представить себе, что задача поставлена и будут следить чиновники за ее исполнением, у нас достаточно сейчас самого продукта, вот то, что мы можем предложить хотя бы даже в рамках госучреждений?
Алексей Ульянов: Ну, даже цифры, которые вы озвучили, они действительно верные. Мы видим, что по определенным направлениям у нас уже задел достаточно хороший. Всем известный антивирус, и здесь мы вообще одни из лидеров и конкурентоспособны на мировых рынках. По бухгалтерии тоже – не будем называть компанию, но все знают эту систему, и не только ее. Здесь мы вполне достойно смотримся, в том числе и в коммерческом секторе.
Кстати, очень важно, и что и коммерчески бизнес использует именно наш софт. Вот это тоже не нужно забывать, чтобы эти вещи шли параллельно, чтобы не создавали только действительно «пустышку». Нужно поддерживать в том числе, может быть, с помощью подобных мер, стимулировать спрос с помощью госкомпаний, но не забывать, чтобы они были конкурентоспособные и вовне, чтобы вот эти вещи запараллелить – развитие экспорта и стимулирование спроса с помощью отечественных госкомпаний.
Виталий Млечин: Когда власти нам говорят: «Госкомпании должны перейти на отечественное программное обеспечение», – что имеется в виду? Это операционная система? Это система бухгалтерского учета? Я не знаю, это какой-то текстовый редактор? Что это такое?
Алексей Ульянов: Ну, это действительно все. И на самом деле что еще вызывает вопросы? Что госкомпании сами должны себе что-то прописать и установить. Надеюсь, конечно, что за этим будет налажен контроль, но тем не менее могут себе лазейку сделать, что нет российских аналогов. Мне прекрасно знаем, что эта лазейка очень удобная.
Ольга Арсланова: Но действительно не всегда есть.
Алексей Ульянов: Их действительно нет. Но стоит обратить внимание, что зарубежные компании часто, к сожалению, способствовали, чем препятствовали развитию коррупционных разных отношений в нашей стране. Мы знаем, что есть другие примеры – та же самая IKEA, которая принципиально ничто не платит, и зачастую у них задерживается строительство комплексов из-за этого.
Но другие компании, в том числе из IT-сферы, к сожалению, славятся тем, что в странах третьего мира, к которым они и нас относят, они прямо заносят чемоданы чиновникам. И эта тема есть, что во многом у нас это все не развивается, потому что действительно сложилась монополия определенных компаний по поставке ПО.
Виталий Млечин: Ну так а можно ли вообще быть конкурентоспособными и конкурировать с такими гигантами, как, скажем, Microsoft? И нужно ли это? Вот есть операционная система от них, уже разработанная. Надо ли нам с нуля создавать, скажем, новую операционную систему, вложить в это колоссальные ресурсы, которые уже вложены компанией Microsoft, колоссальное количество времени? И непонятно, будет ли это коммерчески успешно, потому что то, что делает Microsoft, коммерчески успешно. А то, что мы сделаем… Мы, конечно же, можем потратить гигантские дети на это, опять же какую-нибудь госкомпанию под это создать или нацпроект, но это же потом не вернется, потому что этим будут пользоваться только те, кто обязан этим пользоваться.
Алексей Ульянов: Безусловно, есть такая опасность. Но в данном случае не надо забывать, что эта сфера вообще, IT-технологии, там меняется все очень быстро. И мы знаем, что лидеры те же самые уходили. Мы какое-то время знали про Polaroid, какое-то время мы думали, что IBM – это международный лидер. Сейчас появился Apple, гаджеты. Ситуация меняется достаточно быстро.
И действительно у нас есть и база, и потенциал. Наши айтишники известны во всем мире, и не только хакеры. И в данном случае это действительно наше конкурентное преимущество. Мы действительно можем здесь, у нас есть задел. Поэтому даже в тех сферах, где пока мы действительно отстаем, а такие компании, как мы назвали, занимают 90% рынка, но я вполне уверен, что и на следующих этапах, допустим, технологического развития мы вполне можем составить конкуренцию.
Другое дело – как вы правильно сказали, что этим путем, слава богу, не идут. Если мы создадим госкомпанию, если этим будет заниматься госкомпания, то это путь тупиковый, это путь действительно просто к распилу. Могу привести пример. Когда мы создавали свой национальный поисковик «Спутник», мы потратили много денег. При том, что наш национальный поисковик уже был – это «Яндекс», это частная компания, которая вполне конкурентоспособная.
Ольга Арсланова: И кстати, фантастические результаты показывающая.
Алексей Ульянов: Да.
Ольга Арсланова: Мало где в стране национальный поисковик может с Google соперничать.
Алексей Ульянов: И на самом деле не только в России они соперничают с Google – что тоже вполне отрадно и приятно.
Виталий Млечин: Надо сказать…
Ольга Арсланова: Давайте послушаем…
Виталий Млечин: Извини, пожалуйста. Надо сказать, что этот «Спутник» до сих пор существует.
Ольга Арсланова: Кто бы сомневался.
Виталий Млечин: Правда, он выглядит очень бедно. И почему до сих пор написано «бета-версия», то есть он как-то так и не вышел…
Алексей Ульянов: Да. То есть вложили действительно силы и средства, но, к сожалению, оказалось, что, по большому счету, мы просто конкурировали сами с собой – с тем же самым «Яндексом», вместо того чтобы поддержать уже действующего национального чемпиона.
Ольга Арсланова: Давайте послушаем Игоря из Калининграда, нашего зрителя. Здравствуйте.
Виталий Млечин: Здравствуйте, Игорь.
Зритель: Здравствуйте. Я нахожусь в лагере тех, которые абсолютно не верят в импортозамещение высоких технологий на современном этапе. Вкратце хочу сказать. Я по образованию радиоинженер, закончил академию имени Жуковского в далеком прошлом, офицер запаса. Сейчас, я еще раз хочу сказать, инженер, радиоинженер. Так вот, все, о чем вы сейчас говорите – высокие технологии, поисковые системы – это все мишура. Оглянитесь вокруг, посмотрите, во что вы одеты, посмотрите, какие у вас компьютеры. Посмотрите на значок компьютера. Молодой человек уже посмотрел краем глаза. Ничего не создано за 28 лет. Все, что сейчас используется в сфере высоких технологий – космос, авиация и так далее – создано еще в Советском Союзе инженерной мыслью советских инженеров.
Виталий Млечин: Ваша мысль ясна, спасибо вам большое.
Ольга Арсланова: Но, с другой стороны, Алексей, если не ставить задачи, пускай даже вот такие сверху, странные, в сжатые сроки, а откуда стимул развиваться?
Алексей Ульянов: Нет, я, безусловно, за то, чтобы ставить задачи.
Ольга Арсланова: Или есть другие стимулы?
Алексей Ульянов: Я как раз говорю о том, что вот эти меры по стимулированию спроса должны обязательно сопровождаться мерами по развитию предложения, под которыми я подразумеваю прежде всего, конечно, снятие административных, налоговых барьеров, создание благоприятных условий для развития отечественных IT-компаний.
Ольга Арсланова: А что сейчас не так с этими компаниями? Вот смотрите – антивирусы же смогли как-то развиться, «Яндекс» как-то появился. Что, им ничего не мешало, получается?
Алексей Ульянов: Ну, они развились именно потому, что у нас были заделы, в том числе советского технического образования. То есть возникла огромная школа, у нас была инженерная школа, была и школа программистов. И действительно они смогли реализоваться. То есть это некое сочетание условий, все-таки относительно благоприятных условий, которые у нас после 2000 года наметились в связи с ростом экономики, относительно емкий внутренний рынок и большая собственно школа.
Хотя мы, конечно, очень многих потеряли. Стоит вспомнить того же Сергея Брина, одного из основателей Google. Это же собственно наш человек. И таких примеров, кстати, очень много. Есть такая шутка, что американский университет – это учебное заведение на территории Соединенных Штатов, в котором русские профессора учат китайских студентов. К сожалению, в этой шутке есть доля шутки, но есть и правда.
Но кое-что нам удалось. Если, кстати, мы посмотрим на ситуацию с Украиной… В принципе, она имела тот же самый научно-технический потенциал, ту же самую вот эту прослойку технической интеллигенции, то там нет ни «Мэйла», ни «Яндекса», ни «Касперского», ни многих других компаний, которыми мы вправе можем гордиться.
Виталий Млечин: И даже «Одноклассников».
Алексей Ульянов: Ну, даже «Одноклассников».
Виталий Млечин: Относительно компьютеров…
Алексей Ульянов: И «ВКонтакте», кстати. Не стоит забывать, что у нас есть «ВКонтакте». Вот, пожалуйста, наш человек, которого многие сравнивают с Илоном Маском – хотя, может быть, это пока еще и слишком лестно будет звучать. Ну, мы знаем, где он сейчас находится. Это тоже показатель благоприятного инвестиционного климата.
Ольга Арсланова: А еще у нас есть Telegram, и это вообще отдельная история.
Алексей Ульянов: Я про него, кстати, и говорю. Я говорю про товарища Дурова, который находится уже не в нашей стране.
Виталий Млечин: А относительно микропроцессоров? Вот есть компания МЦСТ «Эльбрус», которая создает микропроцессоры, целые рабочие станции, которые стоят, конечно, очень больших денег, и они отстают по характеристикам, но все-таки они есть. Может быть, у них какой-то потенциал есть? Или они слишком сильно отстают?
Алексей Ульянов: К сожалению, к большому сожалению, по харду у нас отставание сильно сильнее, чем по софту. Вот то, о чем говорил уважаемый слушатель. Действительно, радиокомпонентная база потеряна практически вся. Ну, кстати, еще и в советские годы было отставание колоссальное, но, к сожалению, сейчас оно просто еще более уже накопилось. Мы просто вспомним, что мы сделали со своей кибернетикой во времена Сталина. Наверное, еще в этом стоит поискать корни. И в свое время не заметили технологические изменения, которые происходили в США тех же самых в 70-е годы. Поэтому по харду отставание, увы, огромное, и зачастую просто… Если и надо начинать, то надо начинать с нуля.
Возможно, здесь какие-то тоже перспективы будут на каком-то следующем витке развития. То есть повторюсь, что эта отрасль чем и привлекательна – что там изменения происходят очень быстро. И можно, условно говоря, обогнать, не следуя за лидером, а обогнать на повороте.
Ольга Арсланова: А, то есть можно даже в какое-то время очень долго отставать, пропустить какой-то этап развития и, условно говоря, не устанавливая стационарных телефонов сразу к мобильной связи перейти, да?
Виталий Млечин: Ну, база какая-то должна быть.
Алексей Ульянов: Мы помним, что есть компания, была компания Nokia, которая в конце 90-х, по сути, была мировым лидером в сотовой телефонии. Что она сейчас представляет? И кто тогда знал про корейский Samsung? Корея, еще 50 лет назад экспортировала только рис, а теперь это действительно страна, предоставляющая на мировой рынок таких IT-гигантов.
Ольга Арсланова: У нас тут зрители пишут: «Все правильно, высокие технологии у нас были заложены еще в 80-е годы. Плюс современное «Сколково», молодые таланты – и вопрос решен. Надо просто желать». Какую роль, кстати, «Сколково» сейчас играет в цифровизации? Вообще там есть какая-то польза от этого проекта для развития IT-бизнеса?
Алексей Ульянов: Ну, не хотелось бы пока давать какой-то окончательный вердикт, но пока…
Ольга Арсланова: Ну, они уже довольно давно существуют, можно предварительно…
Алексей Ульянов: Они уже существуют достаточно давно, но у очень многих специалистов какое-то скептическое отношение вообще к этому проекту и ко всему, что делается в рамках некоторых инициатив. И многие инициативы, которые от «Сколково» исходят – например, так называемый пятый антимонопольный пакет… Не могу свою тему любимую не затронуть.
Ольга Арсланова: А что это такое? Расскажите.
Алексей Ульянов: Ну, в двух словах. С подачи «Сколково» ФАС хочет зарегулировать IT-рынок по немецкой модели. Причем это превозносится, что это немецкая модель. Там, кстати, еще нужно разобраться, немецкая ли. И есть позиция IT-компания, в частности выраженная в письме Правительству: «Ребята, что вы творите?» То есть в Германии нет IT-компаний вообще, она в этом плане отсталая. У Германии можно многому поучиться, бесспорно, и в плане социальной политики, и промышленной политики, но только не IT. В IT мы, может быть, даже сильнее немцев. Почему не посмотреть на американский опыт, который действительно там успешен? А нам навязывается, условно говоря, устаревшая модель, которой сами немцы на самом деле не рады, вот, под эгидой этого.
Ну, помимо этого, там еще есть несколько таких вещей, как просто отбирать патенты у изобретателей. Вот единственное, на что нам не хватает – чтобы окончательно все уехали из России в Силиконовую долину.
Ольга Арсланова: А кому это нужно, как вам кажется, и зачем?
Алексей Ульянов: Ну, видимо, какая-то часть людей, которые около «Сколково» обитают, они просто решили создать себе такую синекуру с помощью чиновников, просто поотбирать патенты, которые здесь есть. Это очень выгодный бизнес. Бизнес, вообще связанный с чиновниками, в России, к сожалению, очень выгоден.
Виталий Млечин: Так а какая ставится задача-то в итоге? Что видится сверхцелью? К какому светлому будущему мы должны прийти, если все эти инициативы будут реализованы?
Алексей Ульянов: Ну, вы знаете, пока, к сожалению, вот то, что эта мера рассматривается в рамках антисанкционных вещей, тоже меня не радует, потому что мы думаем о своих – с точки зрения сельского хозяйства (как мы помним, мы закрыли рынок), вот сейчас IT – только для того, чтобы как бы насолить нашим «друзьям». То есть, к сожалению, наша элита пока настроена вот так не оперативно, а ситуативно: «Нас обижают? Ах, вот вам, получите!» Да? То есть мы вспоминаем о своем родном роде, о развитии собственной экономики, чтобы только ответить на санкции. Нет планов развития, к сожалению, нет долгосрочного видения. Вот это и беда.
Я могу вспомнить еще, что мы госкомпаниям много же чего навязывали, их обязывали. Их заставляли делать планы инновационного развития (ПИР), а сейчас уже даже не вспоминают об этом. Относительно недавно их обязали делать закупки у малого бизнеса. Там тоже не все так плохо, есть какие-то действительно положительные примеры. Но мы знаем (и об этом уже писали открыто), что под видом малого бизнеса закупают у своих аффилированных структур, которые ну уж никак нельзя к малому бизнесу отнести.
Ольга Арсланова: Пишут: «Айтишники народ не накормят. Опять деньги вбухают, а отдачи не будет». Расскажите, пожалуйста, вот действительно на жизни простых людей как сказывается серьезное развитие в этой сфере?
Алексей Ульянов: Ну, можно сказать…
Ольга Арсланова: Наверняка это же тоже полезно даже тем, кто с этой сферой напрямую не связан.
Алексей Ульянов: Ну, в широком смысле информационные технологии, конечно, сильно изменили нашу жизнь. Мы можем посмотреть, что нам дала и мобильная связь, и гаджеты, которые… Правда, я как родитель подозрительно отношусь к тому, чтобы с раннего возраста детей в это дело впихивать. Но тем не менее нашу изменили сильно, да? И как сильно они влияют на совершенно разные сферы. Например, такси, да? Этот бизнес был абсолютно черным, абсолютно небезопасным. Но теперь сервисы, допустим, онлайн-сервисы просто преобразили эту сферу. И многие другие. И в промышленности, конечно, при внедрении технологий, в плане и бережливого производства, и роботизации они действительно могут просто творить чудеса.
Могу привести пример. В моем родном городе Перми есть компания «Новомет», и там уже есть производство… Условно говоря, стоит завод без окон, без дверей. Свет включают только на экскурсию. И там работают 24 часа в сутки одни роботы. То есть это…
Ольга Арсланова: С ума сойти! Это в Перми такое?
Алексей Ульянов: Да, это в Перми такое есть. То есть это не только в Германии. К сожалению, у нас роботов на душу населения, на душу рабочих не так много, мы отстаем.
Ольга Арсланова: Они все сосредоточены в Перми.
Алексей Ульянов: Да, видимо, они все сосредоточены в Перми. Но вот такие положительные примеры тоже есть. И это действительно меняет нашу жизнь к лучшему.
Виталий Млечин: А вот эти роботы – они зарубежные или наши?
Алексей Ульянов: Роботы зарубежные. Хотя в Перми есть еще другой пример. Пермь роботами славится.
Ольга Арсланова: Но уже с российской пропиской, да?
Алексей Ульянов: Да. Есть, например, Promobot, известный проект, это пермский робот. Он робот для общения, он используется в различных торговых центрах, может быть, в аэропортах. У них уже тысячные заказы. То есть масштабы производства – уже более тысячи штук: и в Соединенные Штаты, и в другие страны. Но, к сожалению, видимо, что этому проекту тоже помощь не оказывают. Соответственно, его владелец на конференции говорил: «Наверное, еще потыкаюсь головой в стенку. Может быть, даже и уеду, потому что я патриот, – как он говорит, – но, увы, поддержки никакой», – даже уже действующему и масштабируемому проекту.
Виталий Млечин: Очень важно понять – нам необходимы эти все технологии создавать с нуля, или, возможно, есть что-то, что мы могли бы уже все-таки перенять и не тратить на это время? Может быть, даже закупить какие-то технологии, но не просто ими пользоваться, а на их базе все-таки что-то создавать свое?
Ольга Арсланова: Или «допилить».
Алексей Ульянов: Вы знаете, мне кажется, здесь все зависит от конкретной ситуации. Иногда это действительно нужно, да. Но, как практика показывает, в этой IT-сфере это просто совершенно что-то новое, с нуля, никак не связанное с предыдущим технологическим циклом. В производстве автомобилей – да. Вот опыт Японии, Кореи той же самой, а теперь Китая показывает, что надо step-by-step идти и совершенствоваться. И перепокупка патентов на предыдущие модели себя оправдывает. Но вот IT-сфера – она такая очень интересная и веселая. Здесь можно действительно, получается, обойти на повороте. Хотя иногда в некоторых вещах и копирование, конечно, и адаптация чужого опыта очень не помешает.
Ольга Арсланова: Послушаем нашего зрителя Дмитрия из Ростовской области. Здравствуйте.
Виталий Млечин: Здравствуйте, Дмитрий.
Зритель: Я хотел бы поинтересоваться вот таким вопросом – по поводу Nokia Lumia. Это мобильная, так скажем, система. Сами провайдеры отказались от пользователей. То есть магазин есть, магазин, который в любом телефоне подключен. А есть магазин, который получается… у каждого свой поставщик услуг. То есть от нас отказалась полностью версия. И некоторые жители России в том числе, я смотрел, комментарии, отзывы, они не знают, что с этим делать. Это телефоны уже как бы старой версии. И получается, что с ними… Если их приостанавливать, то за них должен отдать большую сумму, в размере где-то 3 тысячи примерно.
Ольга Арсланова: А вопрос в чем? Как жить с этим?
Алексей Ульянов: Как жить с Nokia?
Зритель: Да.
Ольга Арсланова: Как же жить-то вообще нам всем, когда все так быстро меняется, а мы не успеваем даже к этому адаптироваться?
Алексей Ульянов: Случай Nokia интересен только тем, что компания, действительно будущая на гребне технологической стадии с мобильными телефонами, которые тогда были еще кнопочными, они лидерство потеряла. Кстати, многие говорят о том, что они…
Виталий Млечин: А они проморгали эти экраны…
Алексей Ульянов: Что?
Виталий Млечин: Они проморгали экраны.
Алексей Ульянов: Да, они проморгали вот эти экраны. Многие считают, что это не без участия их нового владельца, уважаемой компании Microsoft. Возможно, так сказать, неслучайный этот проигрыш финны получили. Ну, тем не менее. Вот они это проморгали. Сейчас пытаются наверстать. Пожелаем им всяческих успехов. Но эта поляна уже стала сильно конкурентной. И конечно, такие лидеры, как Apple и Samsung, они пока далеко впереди.
Ольга Арсланова: Давайте подводить итоги. Итак, госкомпании должны перейти на российское программное обеспечение до 2022 года. Какая цель? Заработать? Создать видимость импортозамещения? Или действительно дать старт развитию, продолжить то развитие IT-технологий, которые сейчас у нас, ну, может быть, и не в лучшем виде, но все-таки присутствуют?
Алексей Ульянов: Повторю, что, к большому сожалению, видится, что вот некая ситуативность, то есть это какой-то наш ответ Чемберлену на санкции и антисанкции, попытка обезопасить себя от возможного какого-то дальнейшего обострения и эскалации этого санкционного конфликта. Ну, в этой сфере возможны действительно и коррупционные риски, потому что это тема такая айтишная, и на ней можно под видом инновационного продукта отмыть миллиарды на «пустышке».
Ну, будем надеяться, что вот то, что внимание этой сфере уделено, и деньги все-таки пойдут, и та база все-таки, которая у нас есть, не все еще уехали в Силиконовую долину, слава богу, она какие-то всходы даст хотя бы где-то.
Виталий Млечин: А вот как раз нам вопрос задают: «А где чубайсовский планшет, который был обещан школьникам в присутствии президента?» Действительно, как-то его показали тогда и забыли как-то о нем. Он вообще существует или все?
Алексей Ульянов: Это сложный вопрос. Все, что связано с деятельностью Анатолия Борисовича, вызывает большие вопросы – та же самая реформа РАО. А если будем дальше заглядывать… Сейчас не знают, что с этим всем делать.
Ольга Арсланова: Поэтому хороший вопрос от нашего зрителя…
Алексей Ульянов: У нас еще был от «Ростеха» телефон, который тоже показывали.
Ольга Арсланова: Да, было дело такое. «Интересно, а вспомнит ли руководство страны о поставленных задачах в 2022 году?» – интересуется наш зритель. Не забудут ли за ближайшие три года о поставленных задачах? Ну, будем тоже следить и напоминать.
Виталий Млечин: И обсуждать – самое главное.
Ольга Арсланова: Спасибо большое. Алексей Ульянов, директор Института повышения конкурентоспособности, кандидат экономических наук, был у нас в гостях.
Источник: ОТР.
